Форум на ОКУЛУС

Михаил Александрович Лакербай

Гость.

Перевод С. Трегуба

Старый Ханашв Цугба сидел под чинарой во дворе своей пацхи [1] и шил из сыромятной кожи чувяки своему единственному сыну — юноше Темыру.

Залаяла собака. Старик поднял голову и увидел молодого незнакомого ему человека; тот, не добежав до калитки, перескочил через забор: видно, очень спешил. Увидев старика, он бросился к нему и, на ломаном абхазском языке стал умолять спрятать его. Произношение выдавало в нем черкеса.

— Погоня, — волнуясь сказал он. — Спаси меня, укрой! Если нагонят, меня убьют.

— Заходи в дом! — быстро ответил Ханашв и ввел гостя в пацху. Приставив к стене лесенку, он указал на чердак.

— Полезай, дад! [2] Устройся в углу на куче шерсти. Будь спокоен: у меня ты в безопасности.

— Да будет безмятежна твоя старость! — благодарно пробормотал гость и поспешно влез на чердак.

Старик вышел во двор и, убедившись, что там никого нет, вернулся в пацху. Стоя внизу, он сказал:

— Ты не бойся, дад! Никого не видно. Наверное, никто не заметил, как ты ко мне забежал. Но скажи — кто за тобой гонится и почему?

— Я убил человека. Его друзья погнались за мной, чтобы отомстить за него.

— За что же ты убил?

— Он оскорбил меня: он хлестнул нагайкой моего коня на джигитовке!

— Кого же ты убил? Как его имя?

— Не знаю. Я ведь впервые в вашем селении...

В этот миг опять неистово залаяла собака, и оба они застыли в испуге.

— Тише! Я пойду посмотрю, — негромко предупредил старик и вышел во двор.

Вдалеке из-за бугра показалось несколько человек, вслед за ними двигалась толпа. Старик заслонил ладонью глаза от солнца и начал всматриваться. Теперь уже была ясно видна вереница приближающихся к его дому людей. Они двигались медленно, не спеша.

"Это не за ним ли, за убийцей?" — подумал старик и приготовился грудью защищать гостя.

Но вот несколько человек, опередив других, отворили калитку и вошли во двор. Вслед за ними хлынула толпа.

И тут Ханашв увидел, что на руках у людей лежала тяжелая, завернутая в бурку ноша, поддерживаемая со всех сторон.

При виде знакомой бурки у старика потемнело в глазах. Точно полоснули его по сердцу кинжалом.

Из толпы выступил убеленный сединами старик Ашвью Абидж, его сверстник и друг, и сказал:

— Крепись, Ханашв! Тебя постигло сегодня великое горе. Но нет ничего на свете, что с течением времени не ослабевало бы. Не ты ли всегда учил нас: чем сильнее у человека характер, тем крепче выдержка, — особенно в горе? Сегодня неизвестным черкесом убит твой Темыр!

У старика подкосились ноги. Он схватился за сердце и, наверное, упал бы, если бы люди не поддержали.

Плач и крики женщин огласили двор.

Двое суток пролежало бездыханное тело его сына на тахте в пацхе.

И двое суток под разными предлогами поднимался старик на чердак, чтобы отнести еду гостю-черкесу.

На третьи сутки, похоронив убитого, товарищи Темыра возвратились вместе с Ханашвом во двор. До позднего вечера они сидели со стариком.

— Мы знаем, — сказал один из юношей, самый любимый сверстник Темыра и неразлучный его друг, — все вместе мы не сможем заменить тебе сына. Но мы разделим с тобой горе. Каждый день мы будем тебя навещать, как будто все еще жив наш Темыр, и во всем будем тебе помогать.

— Даем тебе слово, — добавил другой, — что отомстим убийце. Черкес ловко прячется. Он ускользнул от нас в лесу, и, наверное, здесь, где-то рядом, кто-то его умело укрывает. Но мы разыщем его и убьем. Скоро, очень скоро ты об этом узнаешь. Может быть, хоть это немного успокоит тебя.

Слова их, произнесенные торжественно и решительно, громко прозвучали в пацхе.

И друзья Темыра ушли.

Безутешный старик огляделся, нет ли кого поблизости, наполнил дорожную сумку едой, приставил лесенку к чердаку и позвал черкеса.

— Сойди, мой гость! Сойди! Здесь нет никого. Все ушли.

И когда черкес спустился, старик дрожащей рукой протянул ему сумку.

— Возьми, — сказал он. — Здесь еды на два дня. Поспеши домой, дад! Лесом ближе пройти к перевалу. Ночь темна, тебя никто не увидит.

Низко-низко склонился перед стариком гость и приложил к губам край его черкески. Потом выпрямился и, не сказав ни слова, вышел из пацхи.

[1] Пацха — старинная абхазская изба-плетенка.

[2] Дад — у абхазов обращение старшего по возрасту к младшему.

  

и куда деваются эзотерические взгляды людей в конкретике? Куда?

Жертвоприношение на алтарях вспомним?

Nаталья эзотерика в вашем варианте - холод и пустой рационализм? Пардон, у нас с вами разные эзотерики. Моя - эзотерика Сердца а не логики...

И всем кармовидящим:

Да, может им всем нужно было искупить свою карму захватчиков в прошлом. Но выбор человек делал сам, не зная о карме - своей грудью идти защищать. ВЫБОР был сделан каждым - идти или не идти, а ведь было много тех, кто увиливал и даже наживался на этой войне, а карма реально могла быть похожей с теми, кто решился идти на фронт добровольно. И они поступили гораздо эзотеричнее чем те, кто живя на плодах их жертвы еще и подвергает сомнению наличие их личного подвига, вне зависисмости от того какая карма там была или нет. И каждый из нас - далеко не ангелок, раз до сих пор в Сансаре...И Марсов косячных полно...Так что...

  

(Автоматический перевод с транслита!)

Дега спасибо.

Вот не писала бы, если бы Таня опять про ети коровы не вставила

Все, ОК, уезжаю, вечером прочитаю рассказ от Каси

Светлого всем дня, не залипайте на емоцияx

  

kasja

  

dega

наверное и я тоже

вздох

  

nadush

Да, они слышны эти голоса. Слышны крики. [] И читайте там каждую фамилию! На своей шкуре, что называется.

“Не нужно думать, что проблема гитлеровских и сталинских лагерей умерла вместе с режимами, их породившими, или что потерянным является лишь военное поколение, а следующее благополучно забывает об ужасах войны и расцветает как ни в чем ни бывало.

Каждый умерший должен быть оплакан, иначе его душа в следующий раз воплотится с гораздо более тяжелой кармой. Единственным исключением из этого правила являются люди, полностью осуществившие свою миссию - таким после смерти можно только похлопать в ладоши. Если же миссия выполнена не полностью, а тем более грубо оборвана, как чаще всего бывает в случае насильственной смерти, то душа человека долго не может отправиться в "лучший мир", а блуждает в ауре Земли, пока ее невыполненная миссия не ляжет на кого-нибудь из живущих. При этом у души сохраняется некоторое количество атманической и буддхиальной энергии, которую она также должна отдать в мир, но это не так просто, и в помощь ей созданы ритуалы похорон и траура.

Одиночное убийство или другое злодеяние, резко обрывающее исполнение миссии человека, ложится тяжелой кармой на убийцу и его род - фактически они бывают вынуждены исполнять миссию убитого, будучи к ней неподготовлены; поэтому миссия выполняется ими в ее резко сниженном варианте, включающем разнообразные страдания. Геноцид же ведет к тяжелым последствиям не только для народа, его осуществляющего - тяжкая карма ложится на весь мир, пока души всех невинно убиенных не поймут, каков смысл их страданий и безвременной смерти и не будут должным образом оплаканы.

Современный "научный" менталитет не дает такого рода объяснений - в первую очередь потому, что они требуют знания законов атманического плана и видения индивидуальных и групповых миссий в его пределах, и ничем меньшим здесь не обойдешься. А пока этого знания у человечества нет, единственный способ помочь душам с оборванной миссией заключается в почтительном изучении их судеб и индивидуальном покаянии живых перед всеми безвременно погибшими: жертвами бессмысленных войн, кровавых тираний и, не в последнюю очередь, техногенной цивилизации. Тогда нерастраченная энергия и наработанная карма опускается вниз, на Землю, наиболее естественным и гармоничным образом. Если же отгородиться от мучительной жизни и незавершенных дел отцов и дедов стеной ментального забвения, то не только отягощается их посмертная судьба, но и новые поколения получают от старых карму в совершенно непонятном и чрезвычайно неудобном для себя виде.

Хорошо известно: человек страдает не столько от тяжести и нагрузки, сколько от неправильного их распределения.

Думая о своих прошлых индивидуальных и групповых грехах и страданиях, люди могут гораздо более гармонично распределить возникшую тогда карму, и именно это, а не "ментальные выводы" или организационные "мероприятия" вроде более или менее удачной конституции будет гарантией того, что жуткое прошлое не вернется ни в идентичном, ни в чуть замаскированном виде.

"Пепел Клааса стучит в мое сердце", - говорил Тиль Уленшпигель, и в сердце каждого человека так или иначе стучится мировая трагедия минувших веков; но пока люди не научатся слышать этот голос и разговаривать с ним, шансов на исправление земной кармы нет»

А. Подводный

Относительно парадов. Когда сказали, что средний возраст участников 80 лет, я ощутила себя эти дряхлым ветераном, беззубым, которого родственники держат в холодном углу на голодном пайке, одевают и моют когда надо получить ветеранские льготы. Я поняла, что мне нужен этот праздник, этот салют, уважение и внимание к моим наградам и именно в этот день. Ем я уже мало, не путешествую, одежду донашиваю все старую, квартира, ну да нужна… да только у меня скоро своя, метр на два, будет. Я увидел технику, военные самолеты, всю мощь моей страны… гордость переполнила меня… я снова стал молодым.

Вечная Память.

  

Наталья, пока трудно себе представить вас плачущей.

Но я вам верю.

Абхазская рассказка о том, что на Кавказе закон гостеприимства не менее силен, чем закон мести.

И ТОЛЬКО ОБ ЭТОМ.

Ребята, парады и салюты - потому, что чувство Гордости лежит ближе к поверхности, чем чувство Сострадания, Боли за ближнего.

Его легче пробудить.

Тщетно надеяться, что наши дети будут испытывать дажу малую толику той боли, которую испытали люди прикоснувшиеся к войне вплотную. Мы же не скорбим о соратниках Александра Невского и о защитниках Бородина.

Но мы помним, что нас не сломить - никому не удалось и не удастся...

Это идеология, совершенно верно.

Но вы знаете, как без нее может существовать государство?

  

Мы же не скорбим о соратниках Александра Невского и о защитниках Бородина.

Скорбим скорбим

и об этом я плачу

И геноцид армян турецкая государственность тормозит признать.

Кстати, есть фильм канадского армянина о геноциде. Не помню название. Вы видели?

  

Наталья, нет, не видела фильма.

Знаю, что семья моего прадеда бежала с территории Турции в Туркмению, там в Марах родился мой дед.

А для меня Невский и Денис Давыдов - скорее мифические персонажи, как Илья Муромец.

Для моей дочки сейчас мой дед - тоже мифический персонаж. Она плакала на 9 мая только потому, что видела, как я рыдаю с самого утра и не понимала что происходит.

Пошли смотреть могилы неизвестных солдат на кладбище 9 мая - она не чувствует сейчас ничего, да наверное и не должна.

Говорю - Вера, представляешь, он умер, а у него даже имя не смогли спросить, чтобы на могилке написать. Молчит..

  

Наталья,

о технике я даже не в смысле парада имела ввиду -я бы просто подобную технику из музеев-хранилищ (в неделю вокруг Дня Победы) выставляла на улицу - чтобы она была доступна для широкого обозрения, для экскурсий, для изучения истории учениками (ведь проходят такие уроки-лекции в музеях)..и я естественно имею ввиду ту боевую технику, без единого намека на современную.

насчет этих салютов - оказать честь пожно и не салютами, торжество не может быть одновременно ярковыраженной скорбью и радостью - у нас уже не может, потому что мы - не они - это те люди тогдашние плясали, пели, смеялись, горевали и плакали одновременно - не такие чувства у след. поколений, несмотря на наше понимание и попытки представить.

сдержанность и залпы почета ушедшим, поздравления живущим в наши дни ветеранам могут уравновеситься - скорбь и радость встречаются вместе и получается почтение и выражение благодарности.